Череда коррупционных разоблачений добралась и до самого консервативного государственного института – российских тюрем. 31 марта арестован и взят под стражу бывший глава Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) Александр Реймер, занимавший этот пост с 2009 по 2012 год. Такого в истории постсоветской России еще не было, чтобы хоть и бывший, но силовик высшего уровня сел в тюрьму.
По мнению многих, российская пенитенциарная система, наследница печально знаменитого ГУЛАГа — это государство в государстве. Даже тюремные врачи подчиняются начальнику тюрьмы, в которой они работают, а не Минздраву, как все остальные врачи в стране (про клятву Гиппократу в России не вспоминают ни те, ни другие). Правозащитники утверждают, что в отношении заключенных не соблюдаются положения трудового законодательства, отчетность фальсифицируется.
Cо времен ГУЛАГа основная функция российских тюрем и лагерей — репрессивно-карательная. Нет лучшего способа «уговорить» и «сломать» любого человека, тем более предпринимателя, которому есть что терять, чем лишить его свободы. По каким бы причинам не попал человек в застенок, там он беззащитен. Способов устроить проблемы в местах лишения свободы великое множество. Предусмотренный законом механизм прокурорского надзора практически не работает, ведь в России сильно развит принцип «круговой поруки», когда чиновники предпочитают покрывать друг друга, а не помогать пострадавшим. Из различных регионов постоянно приходят новости об избиении заключенных: Владивосток, Новосибирск, Калмыкия.
Основная надежда заключенных и их родственников — это не государственные, а общественные структуры, такие как общественные наблюдательные комиссии (ОНК) и различные НКО, отслеживающие самые вопиющие случаи нарушения прав человека в тюрьмах. Естественно, что возможности общественности влиять на ситуацию в местах лишения свободы, а тем более, предотвращать происходящее там ежедневное насилие, сильно ограничены.
В сегодняшней России ФСИН выполняет роль дубинки для несговорчивых граждан. В случаях с заказными уголовными делами, особенно против предпринимателей, начинается все с психологической обработки, когда следователь популярно объясняет «заказанному», что случится, если не будут выполнены определенные условия (подписан документ, уступлены доли в компании, переведены деньги и т.п.). В этом смысле распространяемая СМИ информация о жестокости обращения с попавшими в тюрьму работает на руку системе, и в большинстве случаев человек сдается, не сопротивляясь. Для тех, кто пытается бороться за свои права, есть следующий этап – непосредственно физическое насилие, как правило, руками соседей по камере. Однако и сами сотрудники ФСИН не гнушаются избивать заключенных. Самые известные случаи применения физического насилия, получившие резонанс не только в России, но и за рубежом, и которые иначе как пытками не назовешь, – дела Сергея Магнитского, Виталия Бунтова, Сергея Лазько, копейское дело.
По мнению некоторых экспертов, каждый третий заключенный пребывает за решеткой, так или иначе, в связи с предпринимательской деятельностью. Понятие «заказное дело» прочно вошло в лексикон не только бизнесменов, но и адвокатов, журналистов, да и самих правоохранителей. Мы уже писали о проблеме «посадок» в связи с уголовным преследованием предпринимателей, но с арестом бывшего главного тюремщика страны тема обретает новый разворот. Уголовное дело, возбужденное против Александра Реймера, не только показывает, что старинная русская поговорка «от тюрьмы, да от сумы не зарекайся» действует и поныне. «Силовики», похоже, настроены показательно линчевать «предателя». Согласно предъявленному Реймеру обвинению, он незаконно нажился на поставках ФСИН «электронных браслетов», внедренных по его указанию для контроля за обвиняемыми, находящимися под домашним арестом, когда свобода перемещения существенно ограничена, но человек все же пребывает у себя дома, а не тюрьме. Видимо, в наказание то ли за банальную коррупцию, то ли за смягчение режима по отношению к предпринимателям, в отличие от бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова, Реймера не пожалели, и вместо домашнего «электронного браслета» отправили прямиком за решетку. Теперь у него есть возможность оценить на собственной шкуре качество проделанной им работы по улучшению условий содержания в российских тюрьмах, а заодно испытать все прелести «заказного дела». Интересно, применят ли к нему его бывшие коллеги известные методы «уговора», или пожалеют, все ж таки «свой»?
