Российское правительство одобрило план антикризисной политики на 2015 год: российская власть, как минимум признала, что страна вошла в стадию кризиса, хотя по данным российской прессы само слово «кризис» российским телеканалам рекомендовано не употреблять. Документ представляет собой несколько модифицированную версию антикризисной программы 2008 года. Тогда, правда, спастись от экономического краха удалось лишь благодаря возобновлению роста мировых цен на нефть.
На что же рассчитывает российское правительство? 36 страниц документа можно свести к весьма скупому набору идей: докапитализация крупных банков, прежде всего государственных, индексация пенсий на 188 млрд рублей (что покроет лишь малую долю потерь населения после девальвации рубля),
выделение средств системообразующим компаниям, снижение налогов для малого бизнеса и упрощение процедур для индивидуального предпринимательства, реструктуризация валютных долгов, поддержка импортозамещения. Общая стоимость программы – 2,3 трлн рублей. Упрощая, суть программы сводится к тому, чтобы раздать деньги нуждающимся.
У программы масса недостатков. Первое – план разработан для борьбы с последствиями, а не с причинами кризиса. Вопрос структурных реформ, о которых экономисты твердят уже два десятилетия, не поставлен вообще. Фундаментальные проблемы страны – ангажированность судебной системы, коррупция, неэффективный госсектор – содержательно практически не затронуты. Конфликт в Украине, который оказывает огромное давление на российскую экономику и финансовую систему, принят как должное: правительство считает, что подобная ситуация напряженности и санкционной политики сохранится как минимум до конца 2017 года. Иными словами, российская власть признала: экономику придется спасть в условиях долгосрочного противостояния с Западом. Надежды на пересмотр внешнеполитической линии Москвы в отношении Украины сведены к нулю.
Второе. Пирамида приоритетов перевернута с ног на голову. Одна из самых острых проблем российской государственности – неэффективность госуправления (что критично негативно влияет на положение бизнеса), поставлено на самое последнее место в перечне антикризисных мер. По сути, этот вопрос сведен лишь к сокращению наиболее неэффективных затрат. При Путине это никогда не работало: правительство Михаила Касьянова в 2002-2003 гг. пыталось заставить ведомства самостоятельно выявить неэффективные расходы, но те это поручение благополучно саботировали. Нет и задачи сокращения госсектора: вместо того, чтобы продавать госактивы, правительство предлагает и дальше накачивать госкомпании деньгами.
Третье. Коррупция – одна из самых острых проблем российской экономики — снова оказывается «политическим проектом», а не управленческим планом действий. Отсюда и управленческое раздвоение: кабинет министров выпускает антикризисный план без антикоррупционной тематики, а глава президентской администрации Сергей Иванов поднимет коррупционную тему публично, используя ее как инструмент своей аппаратно-политической экспансии. Но даже в этом случае борьба с коррупцией, по сути, подменена планом «национализации элит». Этот процесс начался сразу после избрания Владимира Путина на третий срок: чиновникам, на законодательном уровне, запретили иметь иностранные счета и держать свои финансовые ресурсы за границей. Пренебрежение Кремлем коррупционными проблемами понятны: контракт между властью и путинской элитой, суть которого заключается в обмене лояльности на возможности изъятия должностной ренты, остаётся в силе.
Однако основная проблема в другом, и она социальная. Антикризисный план спасает крупных промышленных игроков и банки, но по минимуму заботится о населении страны. Как посчитал ФБК Алексея Навального, прибавка к пенсиям, если поделить выделенные средства среди пенсионеров, составит 400 рублей в месяц. Россияне лишены и помощи, и политической альтернативы, и возможности осуществить свой политически выбор (свободные выборы перестали существовать на федеральном, региональном и доживают последние кампании на местном уровне). Антикризисный план базируется на аксиоме о патологической лояльности населения Путину, эту мысль разделяет значительная часть путинского окружения. А это означает, что роль пропаганды вырастет кардинально, и это, кажется и есть настоящий антикризисный план Кремля.
