Январь 2016-го выдался на редкость беспокойным для российской экономики. Нефть, биржевые индексы, рубль сначала ушли в глубокий штопор, затем – немного пришли в себя, но о скором восстановлении, хотя бы до уровня конца 2015-го, никто не говорит. К концу месяца даже в Кремле с раздражением констатировали, что чудес не бывает, и бюджет 2016 года с его 50-ю долларами США за баррель нефти надо «резать».
В условиях, когда денег на компенсацию разницы между прогнозной и реальной ценой на нефть взять уже просто неоткуда, предложение (а скорее – ультиматум) о сокращении бюджетных расходов выводит Путина из себя. «Хотите – делайте», — именно так раздраженно отреагировал на него президент на закрытом совещании. Раздражение кадрового офицера КГБ понятно: командным окриком цену на нефть не изменишь, и никакие ракетные пуски и бомбометания по Сирии тут не помогут, как не надейся. С другой стороны, восполнение бюджетного дефицита за счет печатного станка – это тоже не тот путь, на который готово правительство, поскольку так легко скатиться к галопирующей инфляции, а с ней — к прочим российским реалиям 90-х годов, преодоление которых Путин считает своим основным достижением за прошедшие 15 лет. Есть и другие причины для высочайшего раздражения — постепенно приходящее осознание того, что может быть и «20», и если текущий бюджет может еще как-то протянуть за счет накопленных в предыдущие годы резервов, то при сохранении столь низкой цены на нефть бюджет-2017 сверстается только по 210 рублей за доллар.
Известно, что более 40 процентов поступлений российского бюджета – это нефтегазовые доходы, а из чего складывается вторая половина? Более четверти в 2016 году призваны покрыть поступления от налога на добавленную стоимость (НДС), базой для формирования которого является оборот товаров и услуг. Факты печальны: покупательная способность населения падает. Профессор МГУ Наталья Зубаревич отмечает, что жители страны, особенно в регионах, перешли на кризисную модель потребления. То есть люди покупают только самое необходимое, дополнительно замещая в своей потребительской корзине дорогие и среднего класса товары и продукты питания их более дешевыми аналогами. Все это означает, что вскоре следует ожидать снижения поступлений в бюджет от НДС.
Об углублении негативных тенденций свидетельствуют также спад промышленного производства и снижение индекса деловой активности, о которых российское правительство обычно старается не упоминать, хотя в тех же США эти показатели является важнейшими индикаторами здоровья экономики.
Сокращение зарплат и переход на неполную занятость влечет за собой неизбежное снижение поступлений от налога на доходы физических лиц (НДФЛ) – основного «регионального» налога, то есть поступающего в региональные и местные бюджеты. Это те средства, которые должны идти на школы, больницы, дороги, ЖКХ, ремонт зданий, благоустройство и культуру. Результат этого уже виден – увеличение тарифов ЖКХ, отмена маршрутов городского транспорта, урезание льгот социально незащищенным слоям населения и прочие негативные последствия вновь становятся главными темами не только региональных, но и федеральных СМИ. Происходит это уже сейчас, но не все еще понимают, что это только начало болезненного процесса расставания с иллюзиями путинского благополучия.
Формирование бюджета будущего года при таких обстоятельствах — задача не просто сложная, а практически «расстрельная», гарантирующая недовольство россиян и отставку отвечающего за подготовку бюджета кабинета. Возможно поэтому снова заговорили о возвращении в правительство бывшего министра финансов Кудрина, одного из немногих российских чиновников, не боящегося принимать непопулярные, но необходимые решения. Между тем, будет Кудрин в правительстве или нет, население страны приготовилось выживать: уровень бедности растет ужасающими темпами. Неясно только, все ли и как долго будут готовы покорно принимать такое положение дел, особенно в условиях, когда доступ к информации о благополучии чиновников, их родственников и друзей ограничить не удается, как бы власть не старалась.
